Архив за месяц: Март 2017

C греческого acme переводится как «наивысшая точка», «кульминация». Сто лет назад американские коммерсанты любили называть так свои фирмы-однодневки. Упор делался не только на пышный смысл первоисточника, это было удобно еще и для бизнеса, ведь в любых справочниках «желтых страниц» название такой фирмы попадало в самый верх списка. А кто наверху, тому и звонить будут первому. Правда, в итоге соревнование между «акмеистами» привело к тому, что в справочниках все первые страницы были забиты сплошными ACME-конторами.

Подобные попытки выделиться многократно вышучивались гражданами, а само название стало со временем нарицательным: очевидно, по-настоящему серьезные компании не стали бы гнаться за дешевой популярностью, так что ACME в массовом сознании стало своеобразным аналогом наших «Рогов и копыт» или, проще говоря, «шарашкиной конторой». Многие полагали, что товары и услуги, предлагаемые «акмеистами», не отличаются высоким качеством. Когда слово совсем истаскалось, его популярность пошла на спад. Но зато за него готовно ухватился молодой Голливуд, функционеры которого помнили ACME-бум с детских лет и были не против использовать его в комическом ключе.

В романе Ильфа и Петрова «12 стульев» незабвенный монтер Мечников говорил, что «согласие есть продукт при полном непротивлении сторон». С этим сложно спорить, однако на «фабрике грез» это не работает. Одна из сторон – как правило, та, от которой зависит принятие ключевых решений, – на словах может быть в полном восторге от вашей идеи, но весь этот показной энтузиазм, не подкрепленный твердым «да!», совершенно ничего не значит. А «да» здесь говорят только в исключительных случаях. Дать надежду и исчезнуть из зоны досягаемости гораздо проще, чем обидеть человека прямым отказом. Ведь неизвестно еще, кем он станет в будущем, чего добьется… Да и лишние недруги никому не нужны – того и гляди, затаят недоброе и начнут поливать тебя грязью при любом удобном случае.

Голливудские тренды тасуются так быстро, что ничего нельзя полностью сбрасывать со счетов. Персона, которая еще вчера ничего собой не представляла, завтра может совершить неожиданный прорыв и стать желанным гостем на любой студии. Поэтому слово «нет» входит в список неписаных табу индустрии: твой отказ он может припомнить именно в тот момент, когда ты наконец-то захочешь с ним поработать. Искусство «не плевать в колодец» поставлено в Голливуде на головокружительную высоту. Овладеть им приходится не только нанимателям, но и нанимаемым, желающим тактично отвертеться от явно проходных проектов. Актеру нельзя просто взять и покачать головой – ведь если отказаться в прямой форме, тебя могут занести в список «заносчивых ребят» и больше никуда не позовут. Но и согласие на участие в сомнительных проектах способно ударить по карьере не меньше, чем отсутствие работы вообще (так, Оливер Стоун отказал актрисе Дженсен Даггетт в роли в одном из своих фильмов лишь на том основании, что она снималась в восьмой части «Пятницы, 13-е»).

Вообще-то пресса хоронит Голливуд уже давно – пожалуй, еще с тех времен, когда появилось хоумвидео, напрочь убившее, в частности, американскую систему порнокинотеатров. Мейнстримное кино ту битву выстояло, как и ряд следующих. Хотя заголовки типа «VHS убивает Голливуд», «DVD убивает Голливуд», «Интернет убивает Голливуд» являются доброй традицией американских СМИ, все эти айсберги действительно здорово потрепали голливудский «Титаник», заставляя его менять стратегию и в итоге приведя к штамповке сиквелов и кинокомиксов.

Ситуация 2016 года тревожна тем, что сегодня уже и сиквелы перестают работать. А бум на видео а-ля YouTube, пришедший на смену прошлым «убийцам Голливуда», – это не VHS и даже не Интернет: он отвлекает от кинотеатров самую деньгоносную прослойку населения – подростков, во многом потому, что Голливуд, застрявший в капкане стратегии «не трогай – не сломается», перестал давать им что-либо свежее и интересное. Данные о том, что люди от 18 до 40 лет стали смотреть больше фильмов в единицу времени, чем еще 5 лет назад, выглядят не так красиво, если учесть, что 18-24-летний зритель, всегда отличавшийся повышенной лояльностью, сегодня теряет интерес к посещению кинотеатров (ради листания роликов в мобильных приложениях своего смартфона) быстрее, чем любая другая демографическая группа.

Что, собственно, случилось? 20 лет назад костяк бокс-офиса составляли фильмы по оригинальным сценариям, такие как «Скала», «Смерч» или «День независимости». Доля кинокомиксов от проката составляла меньше 1%. Сегодня эта цифра выросла до 29%. Соответственно растет в кинопрокате и доля сиквелов: если в 2011 году 7 самых прибыльных фильмов года были продолжениями более ранних историй, то в 2015-м их стало уже 9. Чем больше делается сиквелов и комиксов, тем меньше денег вливается в оригинальные истории и тем меньше шанс, что у киностудий найдутся деньги на что-то новое и свежее.

Идея аллеи, прославляющей имена выдающихся деятелей развлекательной индустрии, была предложена президентом Голливудской торговой палаты Э.М. Стюартом в 1953 году. Задумка многим понравилось, но чтобы довести ее до реализации, потребовалось почти 8 лет. Пятилетка ушла на составление списка кандидатов специальным Отборочным комитетом (куда в числе прочих входилиУолт Дисней и Сесиль ДеМилль), разработку дизайнов и прочие технические мелочи, потом была временная пробная закладка восьми звезд, позже перенесенных на новое место, и лишь в марте 1960-го именами голливудских небожителей наконец-то начали массово выкладывать лос-анджелесский тротуар, начав с режиссера Стэнли Крамера.

Называть ли Крамера первым счастливчиком, удостоившимся личного монумента, или считать таковыми членов «тестовой» восьмерки – это дело вкуса. Отборочный комитет и Торговая палата придерживаются мнения, что никаких «самых первых» здесь быть не может, поскольку стартовые 8 кандидатов были выбраны случайным образом (в этом списке, в частности, присутствовал как находившийся в зените славы Берт Ланкастер, так и давно выпавшие из профессии актрисы Олив Борден и Луиза Фазенда). Все 8 плит были внедрены в тротуар одновременно, да и сама закладка носила тестовый, то есть не окончательный характер. Крамера, в свою очередь, тоже нельзя считать первым – после восьми-то предшественников уж точно… При этом в списке, составленном организаторами, находилось еще полторы тысячи человек, достойных увековечивания ничуть не менее Ланкастера с Крамером, но дожидавшихся именных звезд постепенно, в порядке очереди.

Режиссер Дэвид Уорк Гриффит, как многие значительные деятели немого кино, начинал с самых разных профессий: в молодые годы он успел поработать редактором газеты, чернорабочим, библиотекарем, пожарным, актером. Перебравшись из Кентукки в Нью-Йорк, Гриффит проявил себя в качестве писателя, поэта, драматурга, сценариста. А в 1907 году начал приобщаться к «важнейшему из искусств», играя небольшие роли и сочиняя сценарии для передовой студии «Байограф» и «киностудии Эдисона».

Дэвид Уорк Гриффит